Из газеты прислан парень молодой.
Что-то пишет, пишет, слушая солдат,
Наготове держит фотоаппарат.» Ты не рвись за нами, — шепчет капитан —
Этот бой жестокий, впереди туман.
Ты, сынок, так молод, жить тебе и жить.
Выживи, пожалуйста!» Стали бомбы выть,Засвистели пули, не видать не зги.
Крики утонули: » Ты, браток, живи!
Описать ты должен каждый миг и час.
Будь же осторожен, напиши про нас!»
«Должен!» — мозг усиленно повторяет вновь,
По руке дрожащей струйкой льётся кровь.
«Должен!» — повторяет времени полёт,
И спецкор — мальчишка, за бойцом ползёт.
Видит он, снимает, жизнь и смерть ребят.
«Должен, должен, должен!» — вновь виски стучат.
Чтобы знали люди, чтобы не забыть,
Как завоевали это право жить.
Небо разлетелось в мелкое стекло,
Смертью пропиталось, в поле понесло.
И настиг осколок, и упав, солдат,
На спецкора бросил, потускневший взгляд:
«Ты, сынок при штабе, адресок возьми,
Напиши, коль сможешь, фото отошли.
Нет отца, погиб он, брат сгорел в бою.
Не забудь, при штабе, я тебя молю!»
И взглянуло небо в мёртвые глаза,
Разразилась в небе сильная гроза.
Грязь месили танки с кровью пополам.
Отползал спецкор наш, к раненным бойцам.
Уходила буря, унося с собой,
Души, всех погибших, в тот жестокий бой.
Паренёк, ругаясь, продолжал снимать,
Вдруг услышал рядом: » Ты куда? Лежать!»
Был тот крик последним, что он слышать мог:
«Ты куда же лезешь? Здесь же бой, сынок!»
«Передайте это — прошептал в бреду, —
_ Бейтесь до победы! Я уж не дойду.
Только сберегите камеру, и вот…» —
И залитый кровью, достает блокнот:
«Передайте…» — в небо устремил свой взгляд.
Где над ним, как вороны, мессеры кружат.
